Для многих людей на территории Республики Беларусь чрезвычайно актуальна тема чрезпоколенной травмы. В ходе терапии возникают контексты тех переживаний и психологических травм, которые сопровождали жизнь их родственников в драматических событиях истории. Практически каждый житель республики может вспомнить семейные рассказы о гибели, ранениях, жизненных тяготах дедов и прадедов. Нередко эти рассказы мифологизированы и видоизменены по сравнению с реальными событиями. Но все равно они оказывают мощное влияние на жизнь потомков тех, кто перенес страдания в довоенные, военные и послевоенные годы. Именно поэтому возникают ключевые вопросы:

- Что же такое чрезпоколенная (трансгенерационная) травма? И как она возникает, что и как передается в поколениях, какие типы ее бывают и каким образом она ведет к симптомообразованию у потомков? Как с ней справится?

Безусловно, необходимо отделять многозначное восприятие военного времени, влияющее на каждого (см. статью «Мифологизация войны и психологическое здоровье»), и то, каким образом война нашла персональное отражение в жизни каждого человека.

О чрезпоколенной передаче травматического опыта интуитивно знали давно. В исторической и религиозной литературе можно встретить представления о «проклятии» в поколениях, следствиях тяжелых нарушений морально-этических норм, «греховности», влияющей на потомков. Существовали представления о системном характере психозов, зависимостей, личностных дисгармоний, онкологии, туберкулеза с последствиями для представителей рода.

Художественно ярко изобразил подобную «трансляцию» Н.В. Гоголь в повести «Страшная месть». Сюжет повествует о двух братьях. Один из братьев из зависти убил другого вместе с ребенком. Бог вызвал обеих на Страшный Суд, и предложил пострадавшей стороне избрать меру наказания для агрессора. Убитый брат попросил о том, чтобы в каждом последующем поколении рождался потомок более страшный, чем в предыдущем, а последний потомок рода был бы совсем чудовищем. И стало по слову божьему - в поколениях у преступившего заповеди, рождались такие же, как и он сам с нарастающими поведенческими девиациями, как сказал бы сейчас психиатр. Последним в роду был черный колдун, погубивший множество людей. И когда, предчувствуя страшный финал своей жизни, он спасался от слуг божьих, преследующих его, то скрылся в пещере. Там он обнаружил святого, читающего сакральную книгу. И взмолился колдун о помощи и заступничестве перед богом. «Глянул святой в книгу – буквы налились кровью - Не могу я за тебя молится- ответил он колдуну. Вскрикнул страшно колдун, убил святого и побежал дальше». Эта история повествует нам о том, что, с определенного момента в поколениях деформация, связанная с нарушением морально-этических принципов, является необратимой и фатальной. Именно поэтому российские терапевты хорошего уровня не берут в терапию политиков и бизнесменов - не могут они за них "молится" - лечить человека, лишенного совести бессмысленно и не нужно.

Типичным трансгенерационным заболеванием является алкоголизм. Человек становится алкоголиком не потому, что "любит водку", а потому что задолго до дебюта болезни "отравлен" токсическими чувствами, эмоциями, переживаниями, "ядовитой" педагогикой семьи.
В настоящее время в исследованиях считается доказанным то, что главную роль в усвоении чрезпоколенной информации играют различные формы индентификации. Идентификация, по сути, является основным механизмом, обеспечивающим развитие содержания психики. Различные способы нездоровой идентификации оказывают патологическое влияние на формирование Я и, соответственно, на способ обращения с внешней и внутренней реальностью. Можно выделить в качестве примера следующие ее виды:
-Зависимое развитие «подстройки» у детей, которые сталкиваются с непредсказуемыми посттравматическими реакциями взрослых. В качестве таких «подстроек» может выступать поведение ребенка, когда он вынужден принять на себя родительскую роль, сформировать «ложное Я» и идентифицироваться с агрессором;

-«Радиоактивная» идентификация, при которой ужасные, словесно непередаваемые события реальности, преодолевающие психологические защиты, переходят от одного поколения к другому без трансформации и смягчения их разрушительного эмоционального содержания. Они как бы «пронизывают» всю личностную структуру человека;

-Специфическая нарциссическая фиксация в поколениях, когда представитель последующего поколения дегуманизируется, «овеществляется», «функционализируется» для контейнирования непереносимых эмоций предшествующих поколений.

Иллюстративным примером таких семейных идентификаций служит случай женщины, бабушка которой, наделенная истероидными чертами характера, рожая дочь, оказалась фактически на линии огня в ходе операции «Багратион» по освобождению Беларуси. Муж-партизан ушел на соединение с наступающими частями Красной армии. Родив ребенка, женщина подкинула его в немецкие окопы с надеждой, что ребенка лишат жизни. Немцы стали давать ребенку молоко. Тогда на пути отступления немецкой танковой колонны она положила ребенка в дорожную колею. С риском быть сожженным немецкий танкист остановил машину и перенес ребенка на обочину дороги. После войны девочка была лишена родительского тепла – мать обращалась с ней холодно и жестоко, побои мотивировала контекстом - «я выжила и ты выживешь». Когда девочка выросла и родила свою дочь, то ее воспитательные меры мало чем отличались от того, что делала ее мать по отношению к ней. Ее дочь, в свою очередь, жаловалась на то, что не может остановиться и «прикладывает» психологически и физически свое домашнее и рабочее окружение. Закономерным печальным итогом садомазохисткого «отыгрыша» чрезпоколенной травмы стала опухоль гинекологической сферы.