keАлкоголизм тесно связан с подавленными эмоциональными состояниями страха, опасений и боязни, но при этом требуется уточнить ряд представлений и предложений, сопоставленных с ним, и, собственно понимание зависимостей.

Такие расстройства как зависимости «живут» и «паразитируют» в подсознании человека и рациональный подход в их осмыслении не поможет. Пути их познания – метафора и парадокс. Зависимости - биопсихосоциодуховная эволюционная «ловушка». Ее следствие - дивергенция признаков человека и общественная динамика. Противоречия – источник развития. Зависимости естественны и не есть «зло» само по себе, - большинство людей зависимо в мягкой форме – сладкое, еда, кофе, отношения и т. д. с разной степенью проявлений и последствий. Алкоголизм лишь крайность в этом феноменологическом поле.

Но в персональном отношении - это прогрессирующая болезнь с вероятным летальным исходом. Обозначение алкоголизма и пьянства как его начальной стадии словами «проблема», «пагубная привычка», «пристрастие», «грех» являются скрытой манипуляцией со стороны пациентов, их родственников и общества. И только знание этиопатогенеза этой болезни поможет разобраться во внутреннем мире пациента и, соответственно, приведет к оценке результативности тех или иных мероприятий и методов лечения.

Патологическое влечение к спиртному оформляется на основе нарушения развития психики. У алкоголика масса нерешенных, чрезвычайно болезненных вопросов в отношениях с родителями. Мать подсознательно воспринимается им как «ведьма», лишившая любви и свободы. Это проецируется на его отношения в собственной семье и обществе. Дефицит ресурсов переработки вины, стыда, напряжения и страдание в связи с огромным уровнем подавленной тревоги требуют химической разрядки. Единого типажа алкоголика нет. Но общими чертами служат особенности зависимой личности с нарушением сотрудничества и организацией специфических игр в обход травмированных, «замороженных» чувств. Злоупотребление алкоголем скрывает основное заболевание - дефекты личностного развития с экзистенциальными конфликтами в триаде любовь-свобода-одиночество.

Алкоголик не является деградированным гедонистом. Большинство из них социализированы и неплохо адаптированы, занимают административные посты и успешны в бизнесе. Этому помогают заместительные психологические защиты. Лишь 5-7% демонстрируют игру «Алкаш», протекающую ярко драматически, «на публику». Алкоголик не аморален, он, скорее «грешный святой» или «святой грешник». Его совесть, мораль и воля «расщеплены». Он жестоко себя судит и, затем подавляет-вытесняет переживания стыда и вины, актуализируя влечение, защищаясь общественным презрением и брезгливостью, самостигматизацией. Отсюда полярности: пьет – не может в силу «греховности» выстоять службу в храме, выходит в ремиссию – строит церкви. Алкоголь не используется им как самоцель. Эйфоризатор нужен, чтобы в изоляции произвести «перезапуск» дефектных «программ» развития, испытать иллюзию свободы, самостоятельно найти выход в установлении связи со значимыми объектами. Похмелье – расплата. Биологические эффекты алкоголя и продуктов его метаболизма встраиваются в больную психодинамику. Трагедия пациента в том, что он отвергает конструктивную помощь при разрешении внутренних конфликтов. Эта самовлюбленность и гордыня воспроизводят цикл зависимости с предсказуемым результатом. Правда в том, что алкоголик хронически несчастлив и даже первая доза перед запоем нередко вызывает у него отвращение.

Т. о. алкоголик имеет неизжитые, неотреагированные инфантильные комплексы. Он тяжело невротизирован, но не примитивен. Болезнь делает его хитрым, смышленым и изворотливым. Она требует «профессиональных» навыков в игре на разрядку. Тоска и скука алкоголика - следствие его безнадежной запутанности и депрессии, маскируемой внешней деятельностью, социальными ролями, демонстративным юмором. Уход от проблем и стрессов объясним регрессивным типом реагирования, низким фрустрационным порогом. И тут парадокс – выживет в экстремальных условиях, а при минимальном стрессе уйдет в запой. В результате алкоголик «выгорает» - его психологические защиты становятся стереотипными. Но и здесь, при отсутствии признаков выраженной энцефалопатии, он вполне трудоспособен, более того, имеет преимущества в областях, требующих конкретно-предметного мышления. Часто это высококвалифицированные рабочие с циничными и плоскими шутками в собственный адрес: «мастерство не пропьешь, хороший мастер – всегда пьяница»

Алкоголизм – болезнь «выгодная»! Дивиденды пациента ясны. Велики и скрытые «доходы» созависимого окружения. Жена и мать – псевдопсихотерапевты, «сухие» алкоголики. Конфликтуют, спасают, страдают, защищаясь от психотравм и низкой самооценки. Бутылка – рычаг манипуляции в борьбе за внутрисемейную власть. Брак с «перспективным» алкоголиком неслучаен. Результат - потакание пьянству с инфантилизацией и дезадаптацией больного под прикрытием «лучших» намерений: «если бы не я, то он уже бы под забором лежал, пропадет без меня». Это им принадлежат проекции - слабохарактерный, безвольный, сумасшедший, что придает «борцам» с пьянством ореол героизма и жертвенности. Легче поверить в чужое безумие, чем свое! К конструктивной конфронтации с поведением не способны. Что мешает матери, у которой алкоголик «отобрал» пенсию, составить протокол в милиции по факту поведения и заставить заплатить штраф из собственной доли семейного бюджета?

Невроз. Семья алкоголика – «головная боль» для психотерапевтов. Алкоголик и есть ее «козел отпущения», «сточная канава» для сброса напряжения. Он же основная производственная сила в условиях экономического кризиса. На чувстве вины и стыда отработает вдвойне, хорошей зарплаты не попросит, т. к. «виновен», «сгорит» на работе в трудоголизме, доказывая свою ценность и незаменимость.

Увольнение. Правомерно и целительно – алкоголик добровольно идет на лечение, только переживая кризис и беду. Ведущий момент – формулировка увольнения, разделяющая человека и поведение, личность и болезнь. В западных компаниях увольняют не за пьянство, а за невыполнение обязанностей вследствие него. Белорусские производственные игры основаны на «незаменимости» алкоголика и созависимости руководства – «жалко хорошего человека» и т. п.

Лечение. Угроза смертью тому, кто и так к ней стремится?

Страх. Его у алкоголика и так в избытке. Он обладает «звериным» недоверием по отношению к миру и людям. Его уже один раз чрезвычайно болезненно «подставили» и «предали» в развитии психики. Отсюда игра «верю-не верю» как любимое времяпровождение алкоголика и его семьи. Пародоксальный полюс – детская наивность, магическое мышление при внешнем дискомфорте, превышающем дивиденды потребления. «Я позволю вам себя «развести», сделаю вид, что испугался»» - вот основа контакта с «авторитетом» при кодировании. А против «авторитета» можно и взбунтоваться, и «проверить», что он там «нашаманил».

Алкоголик манипулирует, играется страхом смерти и физического повреждения. Физическая травма для него «разрядка», защита от душевной боли. Он заключает созависимый договор с семьей: «я не попью, вы меня перестанете пилить». Это говорит не о его деградации, а скорее о «подсчете» выигрышей-проигрышей, доходов и потерь при потреблении и его прекращении. Безвредность «страхотерапии» под вопросом – алкоголик глубже регрессирует, «срывы» станут тяжелее. «Авторитет и сила личности» помогут ему еще раз неадекватно прожить инициальную травму. ЛТП он действительно боится – болезненно постоянно смотреть на собственное «отражение», игры закончены, вещи названы своими именами. Спасет ли интеллект и самоосознание? То, что обычно понимается под интеллектом в рамках нашей культуры и образования, протекание алкоголизма отягощает изощренностью психологических защит. Шансы на ремиссию более велики у труженика сельской местности, чем у профессора. Так, тяжелыми пациентами являются медики - «умники» и «эрудиты». Самоосознание? Алкоголик и так знает, что пить «нехорошо» лучше своего доктора, лекции о вреде пьянства вызывают раздражение. Одновременно он отрицает свою болезнь, а в ремиссии реализует идеологию «что-то за что-то».

В чем выход? Таблетками алкоголизм не вылечишь, ими дефекты развития психики не «залатать». Но им как процессом можно управлять.

Часть необходимых шагов:

1. Широкая информированность. Даже большинство медиков имеют слабое представление о психологии алкоголика. Для коррекции алкогольных игр требуется гуманность и такт в сочетании с твердостью. Они помогут в точной оценке уровня переносимой тревоги, определяя, когда надо «подыграть», а когда «прервать» игру.
2. Формирование запросов в отношении лечения, т.к. современная психотерапия хоть и имеет одним из источников шаманизм, но к нему в своем техническом арсенале не сводится.
3. Профилактика – выявление предрасположенных подростков с их грамотным психолого-педагогическим сопровождением. Разница существенна - сопьется пациент к 30-35 годам или серьезная патология проявит себя в более позднем возрасте.

Омоложение алкоголизма закономерно. «Застывший» дистресс в поколениях с «поломками» на генетическом, клеточном, нейрохимическом и пр. уровнях рождает алкоголиков. Это расплата за годы войны, голода, репрессий, страха, экономической нестабильности.